— ответил Кацуки, так как был голоден. Всё, что он успел съесть, это миску хлопьев с молоком.
— Куда хочешь? — спросила Мицуки. Кацуки безразлично пожал плечами. — Поехали в «Хиро-ланч»?
— Лучше в «Платиновый Коралл», — тут же откликнулся Кацуки. — Я легко съем весь буфет.
— Значит, в «Платиновый Коралл», — согласилась мать.
Позавтракав как следует, они вновь куда-то поехали. Через полчаса молчания, Кацуки, наконец, не выдержал:
— Так куда мы едем-то?
— В Токио, — загадочно ответила Мицуки, бросая взгляд на встроенный навигатор. — Через два часа будем на месте. Если хочешь, вздремни, ты выглядишь уставшим.
— Ничего я не уставший, — буркнул Кацуки, глядя на неё поверх мешков под глазами.
На самом деле он не спал всю ночь, думая о том, что опять поступил с Изуку, как полный мудак. Ночь до этого не спал из-за предвкушения экзамена на лицензию. А месяц до этого — из-за других событий. Точнее, иногда сон был, но урывками, и, как правило, Кацуки просыпался от кошмаров, после чего больше не мог заснуть. И если бы не бесплатный кофе, предоставляемый общежитием, уже давно впал в кому от недосыпа. Но матери он это не станет рассказывать. Нечего беспокоить её своими загонами.
Дальше они ехали молча. Мицуки приоткрыла окно для притока свежего воздуха, из-за чего в салоне загудел ветер. Через пять минут глаза Кацуки закрылись, и он провалился в глубокий сон без сновидений.
Проснулся он оттого, что его бесцеремонно растолкали, подёргав за плечо.
— Вставай, сынок, мы прибыли.
— Ну-у-у, дайпоспа-а-ать! — провыл в зевке Кацуки, с трудом открывая глаза и уставившись на мать осоловевшим взглядом.
— Не смотри на меня как на врага, — укорила его Мицуки, протягивая пакет из «Хиро-ланч». — Ты так сладко спал, что я не стала будить, когда заехала за перекусом. Взяла то, что ты обычно берёшь, задрот.
Кацуки уставился на мультяшного Всемогущего, держащего в руках бургер и напиток. Не говоря ни слова, он взял пакет и открыл его, доставая бургер с рыбной котлетой, маринованными халапеньо и острым соусом, тут же съедая в один укус. Так же быстро он расправился и с молочным коктейлем.
— Там карточка со Всемогущим в пакете, — напомнила Мицуки. Но Кацуки невозмутимо отложил пакет, буркнув, что потом посмотрит. — Тогда всё, идём.
— Куда? — спросил юноша, осматриваясь по сторонам и увидев, что они перед каким-то старинным зданием готического стиля с решётками на окнах.
Мицуки вздохнула, набираясь решительности:
— Слушай сюда. Прошлым вечером мне позвонил Айзава и рассказал о твоей драке с Изуку. И сегодня утром медсестра записала тебя на консультацию к психотерапевту, — Мицуки подняла руку, видя, что сын напрягся и хотел что-то возразить. — Я не закончила, не перебивай. Ты на испытательном сроке. Так что не возражай и делай всё, что от тебя требует школа. Это включает и консультацию у назначенного школой специалиста.
Однако Кацуки уже был вне себя, последние слова матери он не воспринимал. В нём разгоралась обида за то, что та ему не с самого начала объявила цель поездки, а как какому-то идиоту, боящемуся врачей, посмела врать и уже поставила перед фактом. Это он ей и высказал на повышенных тонах.
— Какой же ты у меня конфликтный! — воскликнула она, закипая.
— Сама не лучше! — огрызнулся Кацуки. — Зачем было устраивать всё это мозго… устраивать всё это? — вовремя спохватился он. Мать не любила, когда он матерился и могла по шее дать.
В ответ вместо очередной тирады, она вдруг горько усмехнулась:
— Ты прав, сама не лучше. Как же я в своё время трепала нервы своей матери. Теперь каждый день жалею, а извиниться уже никогда не смогу… — повисла небольшая пауза. — Вот будут у тебя свои дети, Кацуки, узнаешь по чём пуд лиха!
— Если доживу до них, — проворчал он. — И не дави мне на жалость!
— Доживёшь, придурок, куда денешься? — возмутилась Мицуки. — Именно поэтому тебе и надо к мозгоправу.
— Да я пошутил! — оскорблённо воскликнул Кацуки. — Не слышала что ли про чёрный юмор? Я не дебил, чтобы выпиливаться, люди и с куда более серьёзными проблемами живут.
— Сраный юморист, — усмехнулась Мицуки. И добавила примиряющим тоном: — Кацуки, нет ничего плохого в том, чтобы оспаривать мнение или указ, с которым не согласен. Но мозги тоже надо иметь. Ты на испытательном сроке. Школа назначила тебе терапевта. Ты либо следуешь инструкциям, либо помаши ручкой учёбе. Я тебе добра желаю, дурак.
Кацуки уже успел поостыть и сумел более адекватно воспринять слова матери. Она выжидательно смотрела на него. Вздохнув, он открыл дверцу и вышел:
— Ладно, пойдём, покажемся этому твоему психотерапевту…
На входе Кацуки прочитал на табличке, что это — психиатрическая лечебница тюремного типа имени какого-то чувака — вчитываться он не стал. Поморщившись, оглянулся, замечая, что больница обнесена высоким кованым забором, но ни колючей проволоки, ни каких-то типичных для тюрем атрибутов, не было. Кругом росли аккуратные деревья и ухоженные клумбы с цветами, петляли каменные дорожки. Был и работающий фонтан. Поразмыслив, Кацуки решил, что, наверное, так и должно быть. Он понятия не имел, как обязаны выглядеть лечебницы тюремного типа, и просто согласился.
Зайдя внутрь, они попали в просторный зал с ресепшеном. В зале было пусто. Мицуки подошла к сидящему за стойкой широкоплечему сотруднику в форме медбрата и представилась, сказав, что привела сына на консультацию. Сотрудник кивнул, сверился ещё раз по компьютеру и проводил их до кабинета.
— Что?! — воскликнул Кацуки, перечитывая имя доктора на двери, ведущей в её кабинет. — Горогору?!
— Что-то не так? — осведомился медбрат.
— Нет, всё в порядке, — заверила с улыбкой Мицуки. — Нам нужна минута. Знакомая фамилия, — обратилась она к Кацуки. — У тебя в классе учится кошкодевочка, она Горогору. Как думаешь, то её мать?
— Откуда я знаю, не интересовался! — Кацуки ещё раз перечитал надпись, в надежде, что та изменится, но чуда не произошло.
— Идём, а то опоздаем, — сказала Мицуки и, поклонившись сотруднику, открыла дверь.
Кацуки прошёл внутрь светлого просторного кабинета. На полу лежал узорчатый персидский ковёр бордового цвета, на стенах висели картины с пейзажами. Стояла красивая кушетка с выгнутыми ножками. Перед арочным окном во всю стену располагался огромный дорогой стол из красного дерева
